– Нет, не так, – сказал Мацзу. – Нельзя все время идти, не останавливаясь, равно как и нельзя остановиться навсегда, не двигаясь [450] . Ты хочешь улучшить там, где нечего улучшать, и ты хочешь действовать там, где есть лишь недеяние. Тебе лучше стать челном [для других] [451] и более не оставаться в этих горах.
Яошань распрощался с Мацзу.
27. Монах Данься получает имя «Естественный»
Чаньский наставник Данься Тяньжань (досл. «Естественный») [452] как-то раз вновь посетил Мацзу. Еще до того, как выразить почтение [Мацзу], он направился в монашеский зал, залез на голову статуи Манчжушри и уселся там. Вся община была в немалой степени поражена, и тотчас об этом сообщили Мацзу. Мацзу отправился в зал, сам все увидел и сказал: «Мой ученик естественен (т. е. Тяньжань) (т. е. «О, сын мой – ты Естественен!»)».
[Дань]ся тотчас спрыгнул на пол и, вежливо поклонившись, сказал: «Благодарю Вас, Учитель за то, что Вы дали мне монашеское имя».
С той поры он стал зваться Тяньжань, что означало «Естественный» или «Спонтанный».
28. Хуэйлян стремится обрести знание и видение Будду
Когда чаньский наставник Хуэйлян из области Таньчжоу первый раз пришел к Мацзу, Мацзу спросил его:
– С каким стремлением вы пришли?
– Я стремлюсь обрести видение и знание Будды [453] .
– Будда находится вне видения и знания, – ответил Мацзу. – Знание и видение представляют собой лишь Мара – злого разрушительного духа. Откуда Вы пришли?
– Из Наньюэ.
– Так Вы пришли из Наньюэ и не познали основы Сердца Цаоси [454] ! Быстрее возвращайтесь обратно, нет никакой нужды ходить куда-либо.
29. Воды озера Дунху
Мацзу спросил монаха:
– Откуда Вы пришли?
– Из провинции Хунань, – ответил монах.
– А что, воды уже наполнили Восточное озеро (Дунху) [455] ? – поинтересовался Мацзу.
– Еще нет.
– Так долго шли дожди [456] , а воды все еще не наполнили [озеро], – заметил Мацзу.
Даоу сказал: «Уже наполнили».
Юньянь сказал: «Там очень глубоко».
Дуншань сказал: «В какую же кальпу в них был недостаток?» [457]
Речения с Лазурного утеса
От переводчика
«Речения с Лазурного утеса» («Би янь лу») представляют собой одно из самых блестящих собраний чаньских парадоксальных диалогов (кит. гунань, яп. коан), с разнообразными комментариями и стихами-гатхами, составленные в XII в. в виде текста из десяти частей (цзюаней). Полное название этого произведения – «Записи речений с лазурного утеса чаньского наставника Фого Юаньу» («Фого юаньу чаньши биянь лу»).
Появление «Речений с лазурного утеса» знаменует собой принципиально новый этап развития Чань, обычно называемый «Чань письмен» (вэньцзы чань). Он логически продолжает более ранний этап – «Чань, не опирающийся на письмена» (бу ли вэнь цзы), о котором проповедовал Бодхидхарма. В практику чаньских учителей входит обучение последователей на основе диалогов старых учителей со своими учениками, которые назывались «вопросы-ответы» (кит. вэньда, яп. мондо). Эти диалоги записывались, комментировались и выступали в качестве парадоксальных загадок – гунъань (яп. коан), ответ на которые лежал вне сферы формальной логики и требовал максимального раскрытия сознания, преодоления конвенциальных границ слов и явлений этого мира. Эти диалоги записывались и компеллировались в краткие собрания речений – имнно так родились «Речения с лазурного утеса». Чаньские наставники стремились привести своих учеников к просветлению не отказом от изучения текстов, но наоборот, доведением любых «мудрых речений» до абсурда, когда пространство текста как бы «схлопывалось» вовнутрь и открывалось внутреннему опыту человека, обнажая его изначальную природу и порождая творческое парадоксальное мышление. Показывая ограниченность слов, чаньские наставники начинают играть образами внутреннего мира, обыгрывая исторический прецедент, например, истории из жизни великих чаньских мастеров. Не случайно, ключевой историей в тексте «Речений с лазурного утеса» считается первый пример, связанный с Бодхидхармой.
Текст родился внутри нескольких чаньских школ, которые восходили к знаменитому Линьцзи Исюаню. Центральную часть «Речений с лазурного утеса» составили 100 чаньских диалогов или «сто примеров» (бай цзэ), которые использовал когда-то сам Линьцзи и другие мастера VIII–IX вв., наставляя своих учеников, и которые собрал воедино последователь школы Линьцзи наставник Фэнъян Шанчжао (946-1024). К некоторым из них были составлены краткие гатхи («восхваления, славословия»), а поскольку они являлись комментариями на слова древних учителей, то их стали называть «славословиями древним» (сун гу).
Следующий этап формирования текста связан с именем выдающегося наставника чаньской школы Юньмэн (Облачных врат) Сюэдоу Чжунтоу (яп. Сэттё, 980-1052). Свое имя этот мастер получил от названия монастыря Сюэдоусы в провинции Сычуань, где был настоятелем. Он одним из первых стал использовать примеры из жизни старых наставников Чань, комментируя их диалоги и через это непосредственно указывая на скрытую суть их мудрости. В качестве таких комментариев Сюэдоу использовал короткие стихи, составленные в традиции буддийских гатх, а также собственные афоризмы в виде подстрочника к каждой реплике диалога наставника со своим учеником. В результате этого рождаются «гатхи, воспевающие древность, составленные на сто примеров» (сунгу бай цзэ), вошедшие в «Речения с лазурного утеса». Благодаря своему блестящему литературному дарованию, точности и афористичности формулировок Сюэдоу оказал заметное влияние на формирование всей чаньской литературной традиции.
Комментарии Сюэдоу на чаньские речения стали самыми популярными литературными произведениями Чань, однако долгое время они не представляли собой целостного текста. Воедино их сводит другой известный наставник Юаньу Кэцин (1063–1135, яп. Энго), прозванный Фого – «Плоды Будды», выходец из Сычуани, уезда Пэнсянь. Сам Юаньу обучался у мастера Фаяня, который передавал традицию мастера Янци Фанхуэя, являвшегося основоположником школы Янцицзун – одного из двух направлений (второе направление Хуанлун), на которые разделилась школа великого Линьцзи. Где-то между 1111–1118 гг. к Юаньу обращается мирянин-буддист Чжан Шэнъин с просьбой собрать воедино и прокомментировать труды Сюэдоу. Юаньу поселяется в горах Цзяшань, что в восточной части уезда Лисянь, провинции Хунань в монастыре Линцюаньсы, где диктует своим ученикам комментарии на труды Сюэдоу. Долгое время у собрания текстов не было названия, но однажды, как гласит предание, взгляд Юаньу упал на иероглифы «лазурный утес», что были написаны у него над дверью. Эти два иероглифа (би янь) соотносились с ответом чаньского наставника Чаньхуэя на вопрос своего ученика: «Что такое горы Цзяшань?». Чаньхуэй сказал: «Держа своего детеныша в лапах, гиббон возвращается в зеленые горы. Неся в клюве цветок, птица приземляется на лазурном утесе».
Так родилось название этого произведения – «Речения с лазурного утеса». И так была положена традиция обучения чаньских последователей на основе диалогов старых мастеров. В XIII в. наставник чаньской школы Цаодун Тоуцзы Ицин составляет свои «гатхи древности», расширяя «Речения с лазуного утеса», его последователь Линцюань добавляет критический комментарий, также копируя структуру «Речений», и так рождается «Собрание из долины пустоты» («Кун гу цзи»). Чуть позже монах Фансун Синсюй составляет «Записи из пустоты» («Цун кун люй»), включая в них часть «Речений с лазурного утеса», и в дальнейшем такие собрания становятся важнейшей частью литературной традиции и духовной практики Чань [54а, 398–399; 158, 124–126].